Летное! Разве может быть что-то прекраснее? Я столько об этом слышала, смотрела голограммы и читала!

— Пап, ну о чем ты говоришь? — совладав со смущением и заерзав на стуле, пробурчала я. — Не за этим еду в столицу! И о парнях даже слышать не хочу!

— Ох, до поры до времени, доченька, — ласково улыбнулась мать и подала мне контейнер. Я положила его в рюкзак. — Украдет твое сердце какой-нибудь вор, и только поминай, как звали!

Недоверие со стороны родителей могло быть оскорбительным, если бы я не понимала, сколько они сделали для меня. Я посмотрела наверх, где в проеме потолка можно было увидеть голубое небо, и вздохнула, поднимаясь на ноги.

— Пора идти. Шаттл должен скоро прилететь.

— Позволь проводить тебя, — предложил отец, тоже поднимаясь.

— Нет, — упрямо мотнула я головой, — так будет тяжелее расставание, и я вовсе не смогу улететь!

На глазах матери заблестели слезы. Она обошла стол и сжала меня в крепких объятиях, то же самое проделал и отец. Как бы мы не хотели остаться вместе но каждый из нас понимал необходимость подобного поступка. Мне нельзя здесь больше оставаться, эта жизнь не для меня.

— Только береги себя, — прошептала мама, и я уверенно кивнула.

Сердце сжималось, словно в тисках. Окинув комнату прощальным взглядом, я, сдерживая слезы, постаралась приободрить их своей улыбкой и выбежала из землянки. Казалось, еще минута промедления, и я никогда уже не смогу оставить Орео.

Солнце палило нещадно, разгар сезона. Сейчас самое время спеть клубнике, семена которой были завезены из Солнечной системы другого галактического союза. Когда-нибудь я побываю за пределами родной конфедерации, ведь теперь я свободна.

Накинув на голову капюшон, я уверенно пошла по грунтовой дорожке к остановке шаттла. Из других землянок меня провожали любопытные взгляды. Ороситы глядели на меня с недоверием, ведь они прекрасно понимали, что я собираюсь улететь отсюда. И с их точки зрения моё бегство — настоящее самоубийство!

Утренний шаттл обычно привозит сюда агрономов. И вот сейчас в конце улицы ученые мужчины, представители различных рас конфедерации, покинули шаттл, о чем-то весело переговариваясь.

И если шаттл кого-то привез, значит, может и забрать? Раньше никто отсюда не улетал, ведь зависимые не имеют права покидать мест отработки. К счастью, у меня не было вживленного чипа, и я могу покинуть Орео. Если родители, конечно, не обманули.

Будто в насмешку моим мыслям раздался оклик отца. Пытаясь утихомирить поднимающуюся панику, я как можно спокойней развернулась и удивленно посмотрела на родителя, который спешил ко мне. Его лицо выражало беспокойство, словно он сомневался в собственном решении. Моё сердце учащенно забилось, готовое выпустить мечту. Неужели?..

— Что случилось? — поникшим голосом спросила я, когда отец поравнялся со мной, пытаясь отдышаться.

Воровато оглянувшись, он достал из нагрудного кармана кулон на тоненькой цепочке. Синий камень в филигранной оправе из серебра блестел на солнце и привлекал внимание. Вещица была не из дешевых. Что она делала у моих родителей?

— Что это? — спросила я.

— Возьми, — приемный отец вложил в мою раскрытую ладонь кулон и согнул пальцы, чтобы я и не вздумала выбрасывать украшение. — Это мы нашли на тебе в тот день. Мы не знаем, откуда он у тебя, но храни его и никому не показывай, хорошо?

Отец был серьезен. Это заставляло меня хмуриться и придумывать теории о том, как бы у меня могла оказаться эта вещица. Наконец я разорвала зрительный контакт с отцом и повесила кулон на шею.

— Хорошо, я сохраню его, хотя не понимаю твоего беспокойства.

— Когда-нибудь ты найдешь многие ответы с помощью него, — серьезно заявил отец и добродушно улыбнулся, сделав шаг назад и махнув рукой. — Ну, беги. Смотри, шаттл уже разгрузили.

Я обеспокоенно оглянулась и со всех ног помчалась в нужном направлении. Когда остановилась и вновь взглянула назад, то увидела, с какой обреченностью смотрит отец. Сегодняшний день определенно станет одним из самых тяжелых в моей жизни.

Помахав отцу на прощание, я вновь побежала вперед и еле успела перед тем, как закрылся шлюз. Дыхание сбилось, и я с трудом пыталась отдышаться перед удивленным пилотом. Тот усмехнулся, терпеливо подождал, когда у меня закончатся проблемы с дыханием, и спросил:

— Ну? Чего хотела?

— Хотела с вами отправиться, — выдохнула я, улыбнувшись.

Мой ответ поверг оросита в шок, поэтому он несколько мгновений изучал меня удивленным взглядом, явно ожидая от меня подтверждения, что сказанные ранее слова не более чем шутка. Но шутить я была не намерена, поэтому молча ждала ответа.

— Не могу, — отрицательно качнув головой, ответил пилот. — Ты же знаешь правила: зависимым запрещено покидать место обитания, иначе чип, вставленный в твоё тело, разорвет артерию на шее, и ты погибнешь.

Я никак не отреагировала, поэтому оросит облокотился о стену шлюзового отсека и добавил:

— Это вовсе не шутки, я уже наблюдал подобную картину. Хочу сказать тебе, что зрелище не из приятных.

— Нет, со мной такого не случится, — уверила я его. — Во мне нет чипа, можете просканировать. Мне очень нужно добраться до космопорта, возьмите меня, пожалуйста, с собой.

Он смотрел на меня испытующе, особенно приглянулись ему мои глаза. Разумеется, они были свойственны фаэртам, а не ороситам, но вслух говорить мысль не стал.

— Жди здесь, — бросил мужчина и скрылся в рубке.

Вышел он оттуда уже с небольшим сенсорным устройством. Проведя вдоль шеи чувствительным прибором, он с немалым удивлением признал, что чипа во мне действительно нет. Признаться, я сама всё еще сомневалась, поэтому вердикта оросита ждала с беспокойством.

— Действительно, ты свободная. Тогда прошу на борт.

Мужчина кивнул на пассажирское отделение и прошел к креслу пилота в рубке. Я, подпрыгнув от радости, заняла свободное место и пристегнулась, с интересом посмотрев в иллюминатор. Кажется, вот так и начинается новая жизнь! Главное, что я — свободна! Как ветер!

Шлюз закрылся, и шаттл поднялся в воздух. Мне выпала возможность рассмотреть родное село с высоты птичьего полета. Раньше для меня было счастьем подняться на кран уборочной машины и оглядеть окрестности, а увидеть всё вот так, когда весь мир на ладони, было невероятным! И это только подстегнуло моё желание стать пилотом. Теперь в голове прочно поселились картинки из заветной мечты.

Время полета прошло достаточно быстро, но я успела искусать себе все губы, хотя с лица не сходила блаженная улыбка. Когда мы приблизились к городу, я с восхищением взирала на «муравейник» и поражалась: как здесь может умещаться столько людей?

По воздуху летали гравициклы и аэромобили, высотки жилых и общественных зданий устремлялись шпилями вверх, некоторые конструкции из-за остекления выглядели совсем хрупкими и внушали страх. Поэтому сейчас я с жадностью впитывала каждую деталь нового для меня мира, уже зная, что полюблю его.

Выйдя из рубки и увидев моё состояние, пилот усмехнулся. Наверное, ему кажется смешным моё поведение, ведь я полна надежд и мечтаний, как и всякий путешественник. Я искренне улыбнулась и поднялась со своего места, забыв отстегнуться, отчего вновь рухнула вниз, придавленная жесткими ремнями.

Пилот негромко рассмеялся. Я же, смущаясь, теперь сделала все последовательно, поднялась на ноги и произнесла:

— Спасибо вам огромное! Я очень благодарна вам!

— Да не за что, — отмахнулся мужчина, сложив руки на груди и перекатившись с пятки на носок. — Не заблудишься? В городе-то, наверное, ни разу не была.

— Не была, — согласилась я и резонно добавила: — Но я много читала.

— Читала, — передразнил пилот беззлобно, — и много вычитала? Впрочем, неважно. Смотри, остерегайся воров и мошенников. Не доверяй здесь никому, сумки без присмотра не оставляй.

Я едва сдержалась от порыва закатить глаза.

— Ну я же не настолько наивная!

— Ладно, — хохотнул оросит, открывая шлюз, — будем считать, что ты умная и опытная, только, главное, дурочку не включай. Космодром где, знаешь?